бульдозер - истинный альтруист, гребет только от себя!
Первая часть здеся Дорога возмездия www.diary.ru/~bulldozzerr/p165006368.htm#more1
Вот, накалякала третью главу... там должно быть еще окончание (4тая) и предистория (2я), в которой многое обьясняется (и есть слэээш!!)... да... и блин - фантазия безудержна, наверно будет еще 5тая... но еще не решено.
Первую уже поместила на фэст, но эту пока оставлю у себя, так как хочется выкладывать по порядку
))
кому интересно - сюда. Праймофилам как всегда, будет тяжело. Присутсвуют два ОСа... но симпотишных.
Огромные, сверкающие на северном солнце глыбы льда медленно проплывали мимо, иногда загораживая собой почти всю линию горизонта. Только эта первозданная, монументальная картина совершенно не волновала двух мехов, споривших на берегу ледовитого океана. Они громко кричали, мигая оптикой и бурно махали манипуляторами, совершенно не обращая внимания на раскинувшуюся вокруг них белоснежную красоту. На вид они были еще не до конца сформировавшимися механоидами, но достаточно крепкими, чтобы набить друг другу лицевые пластины. Долго думать над предметом их спора не приходилось – сбоку лежал перевернутый человеческий снегоход, вокруг которого по снегу разлилась лужа бензина. Очевидно, обоих мехов очень заинтересовала эта штуковина и делиться ней друг с другом они не собирались.
Тут, заорав на дикой ноте, они все-таки не удержали свой юный пыл и бросились в драку. Короткая схватка закончилась так же неожиданно, как и началась – шустрыми прыжками они снова оказались на безопасной дистанции друг от друга. На еще не потертой, гладкой и сверкающей на тусклом солнце броне не было заметно следов повреждений – мехи не сумели друг друга задеть. На миг тонкие, еще совсем хрупкие черты их лицевых пластин озарили довольные улыбки. Но перемирие длилось не долго – громко хохоча, механоид с яркой ало-черной броней активировал лазерный клинок и ловко прокрутил им несколько полных оборотов перед носом у соперника.
- Готовь себе новые заклепки ставить на броню, Брэйк! – смеясь, прокричал он и сделал выпад вперед.
Его противник, серебряно-серый мех с яростно пылавшей оптикой, все же успел увернуться от клинка, быстро отпрянув в сторону. Он отскочил на шаг и зловеще зарычал вокодером.
- Ты сам нарвался, Мун!!! – рявкнул он и взмахнул одним манипулятором. Тут же плоскости на нем задвигались и конечность превратилась во внушительного вида плазмомет.
- Напугал тостер хлопушкой! – засмеялся красно-черный и снова замахнулся клинком.
За миг раздалось гудение плазмы и в его сторону полетел довольно сильный залп. Он бы мог порядочно повредить блестевшую на солнце алыми искорками броню соперника, но тот внезапно развернулся другим боком и выставил навстречу заряду левый манипулятор. За секунду до столкновения он трансформировался в продолговатый щит и залп с силой разбился о него. Не выдержав столкновения с плазмой, мех потерял равновесие и упал на одно колено, злобно зашипев на своего оппонента. Тот озорно сверкнул оптикой и весело расхохотался, тыча манипулятором в поверженного врага.
- Я сейчас тебе заткну вокалайзер! – зарычал обладатель клинка, и, лихо вскочив, снова бросился в атаку.
Но на этот раз его перехватили поперек пояса и оттащили в сторону, резко поставив на снег.
- Мунсайд!!! Брэйкаут!!! Я что вам говорил???!!! – раздался голос сверху и оба меха виновато потупили взгляд.
Перед ними стоял большой сине-красный мех с одним манипулятором, которому они еле доставали до пояса, а возле него лежала залапанная мазутом огромная канистра с топливом.
- Я же просил сидеть спокойно, пока я не вернусь! – низким баритоном прогудел он, подхватывая канистру за край.
Мунсайд и Брэйкаут подняли на него оптику и виновато затоптались на месте. Они казались такими хрупкими по сравнению с большим мехом, хотя и выглядели довольно крупными для своей стадии формирования.
- Прости, Оптимус… - проговорили они хором. - Мы нашли снегоход…
- …а Мун не хотел его отдавать! – тут же продолжил серо-серебрянный, тыкнув пальцем в сторону бывшего противника.
Тот натопорщил острые антеннки на шлеме и сузил оптосенсоры.
- А чего я тебе должен его отдавать? Ты и так все ломаешь! Все валяешь и трощишь! Не умеешь пользоваться плазмометом – не активируй!
Этот самый плазмомет моментально взмыл вверх, направившись на ало-красный шлем.
- Стоп! – снова прервал дискуссию Оптимус. – Сколько вас учить, что нельзя вопрос решать дракой?! Вы – браться по прошивке и должны делиться друг с другом. И уж тем более, не пристало истинным Кибертронцам затеивать драку из-за каждого пустяка!
Малыши снова посмотрели на большого меха и шморгнули вентиляторами. Потом, слегка улыбнувшись, протянули друг другу манипуляторы в знак примирения.
- Вот и молодцы. Зрелый трансформер никогда не будет попусту активировать пушки. – тихо проговорил Оптимус и покатил цистерну в сторону небольшого грота позади них, напоминавшего заброшенный стратегический объект.
Два мелких меха, запрыгав по снегу, весело последовали за ним, напрочь отбросив прежнюю вражду.
- А что ты принес? – затараторил Мунсайд, быстро упрятав свой клинок и щит обратно.
- Это топливо? – с интересом проговорил Брэйкаут, помогая закатывать бочку.
- Да, Брэйк… это топливо – согласился Оптимус и одобрительно похлопал его по серебряному наплечнику. - Только, боюсь, тебе опять оно не понравиться на вкус… это для колесных моделей… трудно в этих местах раздобыть авиационное.
Серебристый мех грустно опустил голову, но все же продолжая катить бочку. К нему присоединился брат, помогая доставить топливо в их убежище и вскоре они вошли в продолговатый невысокий грот с гладкими металлическими стенами. Помещение было не очень большим, но от него тянулось еще несколько таких же, соединенных тоннелем. В конце он упирался в ледяную пещеру, подпертую несколькими колоннами. Судя по всему все это сооружение было когда-то засекреченным военным объектом белковых, скорее всего доком для технических разработок. Но он был заброшен давно, так как обшитые металлом стены успели изрядно проржаветь, разбросанная повсюду техника развалиться от старости. Именно сюда Оптимус привез двух маленьких спарков в тот день. Он не стал идти к своим, а уж тем более, к людям, так как считал необходимым воспитать этих малышей строго по Кибертронским обычаям. Так ему велела Матрица Лидерства и ставить под сомнения ее приказы он больше не посмел. Здешние широты были мало обитаемы и хорошо подходили для этой задачи, к тому же автобот искренне надеялся, что вечная мерзлота хоть немного сможет остудить его плавившуюся внутри искру. Если кто-то думает, что после спасения спарков его состояние улучшилось, то сильно ошибается – автобот еле помнил, как нашел в себе силы добраться с ними сюда. Да, холод немного ослабил дикую боль внутри, но это было незначительным облегчением, так как приходилось перенапрягать системы в поисках энергии для спарков – о себе Оптимус думал в последнюю очередь. Эти два небольших металлических комочка стали смыслом его функционирования и он, выбросив все лишнее из процессора в дальние сектора памяти, шел на все ради их выживания. Сначала он грабил обсерватории, потом мотался в поисках электростанций, а еще позже – подрабатывал перевозками в обмен на топливо или электроэнергию. В его плачевном техническом состоянии это было очень изнурительно, и часто, вернувшись с «питанием» для малышей, автобот бессильно валился на снег, в надежде найти в себе хоть немного резервов для следующего похода. Но спарки всегда делились с ним запасами, сколько бы их не было. Они порой голодали, но оставляли большую часть для своего опекуна. Видимо, они были привыкшими к постоянной нехватке энергии. Это заставляло процессор Оптимуса слетать с катушек – ведь они так рьяно гоняли когда-то десептиконов с заправок и электростанций, даже не думая, что они могли добывать энергию не только для себя! Еще одно доказательство тупой самоуверенности автоботов! Из-за них страдали невинные, беззащитные существа, чудом выжившие в пустыне. Процессор Оптимуса прошел такую кардинальную трансформацию за этот период, что, встретив себя прежнего, он, наверное бы вырвал у него искру и растоптал без тени сожаления.
Докатив бочку в центральный блок, он перекинул ее на днище и подключил к дозатору. Потом достал небольшие контейнеры и вручил их юным мехам.
- Подзаряжайтесь. – Ласково проговорил он и направился в темноту тоннеля.
- Оптимус, а ты? – залепетали спарки.
- Я… я сейчас вернусь… - с трудом проговорил он и скрылся в темном проеме.
Он часто прятался в ледяной пещере во время резких обострений боли и накатывающих сбоев системы, так как не хотел пугать этим маленьких созданий. Закрывшись в ледяной ловушке он, отключив вокалайзер, чтобы не орать на всю мощность, метался по ней от боли, огня и ошибок в процессоре. Он бился шлемом о лед, валялся на полу и беззвучно кричал, прижимая манипулятор к камере искры. Да, он несколько раз пытался остудить ее, открыв сегменты, но оттуда вырывался такой сильный жар, что вековые льды тут же начинали плавиться, а все, что могло гореть возле него, тут же воспламенялось. Это становилось опасным, поэтому он оставил эту затею, боясь устроить масштабный пожар или спровоцировать обвал ледника.
Вот и сейчас Оптимус лежал на снегу, прижимаясь всем корпусом к желанному холоду, мотая головой в иступленном припадке от невыносимой боли. Совсем потускневшая голубая оптика мерцала со сбоями, а куллеры прерывисто перегоняли ледяной воздух. Он даже кричал, но этого никто не слышал, так как вокалайзер был как всегда, отключен. Помехи застилали все сенсоры и датчики – окружающий мир на эти минуты переставал для него существовать. Перед оптикой вставали призрачные картины прошлого, безжалостно выхваченные с блоков памяти, которые Оптимус поклялся себе не забывать никогда.
Из жестокого калейдоскопа боли его вдруг выхватили маленькие, но цепкие манипуляторы, обхватившие его шлем.
- Оптимус, что с тобой? – услышал он такой знакомый голос над собой с оттенком испуга.
- Тебе больно? – перебил его второй, не менее взволнованный.
Очевидно, они таки пошли за ним в этот раз. Вот непоседы! Автобот из последних сил попытался настроить оптику и перед ним вырисовалось два силуэта – ало-черный и серебристо-серый. Если бы не мелкие габариты корпусов и не полированные сегменты юных лицевых пластин, он бы их легко мог спутать с двумя другими мехами, пришедшими за ним с Небытия. От этого искра защемила еще больше – они были так похожи на своих создателей, что порой Оптимусу становилось страшно. Конечно он знал, что при передачи части ID протоформам, передаются и характеристики, но чтобы настолько точно, этого он не знал. Впрочем, данный метод создания спарков был мало знаком Оптимусу, так что многое теперь его удивляло.
С некоторым трудом голубая оптика сфокусировалась, чтобы изображение приобрело должную четкость и призраки из прошлого рассеялись, являя ей двух юных мехов, склонившихся над ним.
Оптимус включил вокалайзер и из него вырвался короткий сдавленный стон.
- Что? Что случилось? – снова забеспокоились мелкие мехи, пытаясь приподнять лежащего автобота.
- Ничего, моя искорка… - срывающимся голосом проговорил он и погладил манипулятором ярко-алый шлем, обеспокоенно прислушивавшегося к его куллерам.
- Но тебе же больно! – с нескрываемым уже страхом проговорил второй спарк и притронулся ладонью к раскаленной броне автобота. В ледяном воздухе четко вырисовывались струйки жара, идущего от него. Только коснувшись, серебристый манипулятор был быстро отдергнут от пылающих пластин и потерт вторым – еще слишком тонкая броня была очень чувствительна к таким температурам.
- Оптимус… ты… ты горишь… - в растерянности прошептал Брэйкаут и в его округленной оптике алыми точечками начала отсвечиваться паника.
- Не бойся… - откашлявшись вокалайзером, прохрипел в ответ автобот. – Так надо… Все хорошо, мои искорки…
Он с трудом выдохнул вент-системой и в очередной раз подтвердивши, что носителем Матрицы были только лучшие воины, он улыбнулся.
Юные мехи немного успокоились, но оставлять своего опекуна не собирались.
- Мы останемся здесь.
- С тобой!
Оптимус снова улыбнулся, хотя это стоило ему всей выдержки.
- Хорошо… оставайтесь. – Проговорил он в полмощности вокалайзера. – Только… Вы подзарядились?
- Да, конечно… - почти хором закивали шлемами спарки.
- Ай-яй-яй… - пожурил их за антеннки Оптимус – бессовестные врунишки! Ладно… потом самолично проконтролирую!
Два мелких меха растерянно заулыбались, а потом боязно прижались к броне своего опекуна, боясь, чтобы с ним ничего не случилось.
Всего на какую-то жалкую земную секунду, на один ничтожный миг сводившая с процессора боль в искре отпустила его и Оптимус не смог удержать омыватель, понимая, что только сейчас начал познавать счастье по-настоящему.
Шли местные недели, месяцы, сезоны… Раздобыв несколько поломанных генераторов, автобот сумел соорудить кое-какой источник энергии. Конечно, этого было мало, но все же очень помогало ему в добычи питания для малышей.
Мунсайда и Брэйкаута он воспитывал по той системе, которая действовала на Кибертроне еще до войны. Они должны были сформироваться на старых законах и обычаях, чтобы потом восстановить мир среди их вида. Особенно щепетильно за этим процессом следила Матрица Лидерства. Хотя она теперь очень редко разговаривала с Праймом, так как на ней отже сильно отбывалось плачевное состояние Хранителя, но все же ее порывы и бессловесные приказы Оптимус чувствовал довольно часто. Стоило ему сделать что-то не так и Матрица, как страж Вселенской Справедливости тут же давала о себе знать неприятными импульсами в измученную искру автобота. Оптимус же сносил все стоически, с удивлением наблюдая, как изменился его внутренний мир и приоритеты.
- А где ты берешь топливо? – поинтересовался однажды Брэйкаут у своего опекуна.
- У белковых. На обмен или за работу. – Спокойно ответил тот.
Оптика серебристого меха округлилась.
- И ты не боишься?
- Кого? – удивился Оптимус.
- Белковых… Их так много…
Автобот улыбнулся и положил манипулятор на маленький наплечник спарка.
- Люди не такие уж плохие, как тебе каж…
Но тут его вокалайзер сорвался на шипение, так как невидимая тонкая игла проколола искру насквозь. На миг отключилась оптика и пошли помехи в радиоэфире, но вскоре все восстановилось. Оптимус помотал головой, рассеивая туман нахлынувших ошибок, и озадаченно посмотрел на маленького механоида, все еще удивленно пялящего на него алую оптику в ожидании ответа. На миг он представил себе, как могут встретить этого несформированного десептиконского механоида военные подразделения белковых и нейросетью пробежали сотни мелких искорок.
- Да, Брэйкаут… пожалуй, тебе лучше самому когда-нибудь составить мнение о человечестве… а пока тебе действительно рановато встречаться с ними.
Куллеры автобота выдали печальный вздох - ему и самому еще нужно было еще во многом разобраться.
Тем не менее, руководствуясь порой очень болезненными подсказками Матрицы, он продолжал обучать малышей, ознакомляя их со всеми данными из своих банков памяти, и не раз выводя изображения родной планеты, городов, правителей, битв.
Также он проектировал им файлы из Истории Кибертрона, рассказывал основные правила существования трансформеров, и восстанавливал в памяти древние обычаи, так небрежно заброшенные во время войны. Спарки все это воспринимали с широко расширенной оптикой и открытыми ртами – им нравилось изучать свою культуру, словно это было заложено в их прошивку.
- Это наша планета? – спросил Мунсайд, водя манипулятором по голографической проекции металлического гиганта.
- Да, это Кибертрон. – Ответил Оптимус и тут же появились экранчики с мелькающими данными о планете.
- Вот бы ее увидеть когда-нибудь… - заворожено сказал спарк, переписывая все в свои базы данных.
Сине-красный автобот грустно опустил голову.
- Она… уничтожена. – Совсем тихо проговорил он, словно боясь собственного вокалайзера.
- Как? Мы… мы никогда не сможем… не сможем вернуться… домой? – промямлил Мунсайд, явно готовясь заплакать.
Оптимус молчал. Молчал и смотрел в ледяной пол. Поднять сейчас взгляд на заплаканную оптику Мунсайда было выше его сил. «Домой»… Выросший на чужой планете малыш не забыл о родном доме… Как теперь рассказать ему обо всем? Как признаться, что именно он лишил их этого дома? Что из-за его упрямства они чуть не погибли от энегродефицита в пустыне? Голубая оптика потускнела еще больше и тут масла в огонь подлил Брэйкаут.
- Оптимус, а кто это? – спросил он, тыча манипулятором в одно из изображений. – Здорово на Мунсайда похож…
Даже смотреть не надо было, чтобы узнать, на кого показывает спарк.
- Это один из ваших создателей… - грустно пробубнил Оптимус, отводя оптику в сторону. Внутри снова катастрофически начала нарастать температура.
- Сентинел Прайм… - прочитал вслух Брэйкаут.
Мунсайд быстро пододвинулся к нему и начал заинтересованно рассматривать размашистую фигуру красно-черного меха, властно державшего мерцающий лазерный клинок.
- Сентинел Прайм… - тихо повторил Оптимус, со всех сил надеясь, что у него сейчас не начнется очередной припадок боли.
- А кто второй? – повернули к нему шлемики малыши.
Автобот, казалось, не сразу услышал вопрос.
- Что?
- Ну, ты сказал – «один из ваших создателей»… а кто второй? – повторил Брэйкаут.
Оптимус молча вывел картинку на передний план. На ней мощный серебристый мех яростно бежал вперед и жестом командовал своему отряду следовать за ним.
- Мегатрон. – прочитал идентификацию Брэйкаут и на секунду замер, рассматривая десептикона.
- Красивый… - выдал Мунсайд, снова пододвинувшись к брату.
Автобот поднял взгляд на картинку – в таком плане он никогда не рассматривал своего заклятого противника. Его оптика скользнула по серебристой фигуре на изображении. Да, по правде сказать, в Кибертронской форме Мегатрон по эстетическим меркам трансформеров был очень даже симпатичным – особая аэродинамика корпуса, сверкающая полированная броня, мощная пропорциональная сборка. Можно было уверенно назвать его красавцем. Оптимус не знал, что конкретно связывало Сентинела с ним, но что бы это ни было, он начинал его понимать – уж очень тяжело было пройти мимо такого десептикона.
Подпрограмно бывший лидер автоботов потянулся манипулятором к голограмме, пытаясь дотронуться к серебристому меху на ней. Но тут его жестоко прервал вопрос Брэйкаута:
- А что с ними случилось? Почему наши создатели нас бросили в пустыне?
Вест сине-красный корпус резко вздрогнул. Он давно боялся этого вопроса и мысленно молил Праймаса отстрочить этот разговор на дольше – чтобы спарки успели окрепнуть и могли сами о себе позаботиться.
- Их… Они… были деактивированы… - быстро выпалил он, стараясь скрыть дрожь в голосе.
Мунсайд и Брэйкаут дружно скривили лицевые пластины и захныкали. Их ярко пылающие, словно искорки, оптосенсоры не отрываясь смотрели на изображения двух мехов, пытаясь скопировать их в свою память в точности до микрона.
Оптимус почувствовал, как его снова накрывает волна дикой боли и отвернулся. Каждая капля омывателя спарков отбивалась резким ударом по его нейросети. Он устало выключил оптику и откинулся к стене, покорно ожидая конца экзекуции. Подумать только, раньше, кромсая и выворачивая десептиконские корпуса он даже не думал о том, что их вот так мог кто-то ждать… в пустыне, дома, в пещере, на базе… От этой мысли автобота начало тошнить, так как разогревшийся в резервуарах энергон стал закипать. Он тихо застонал и попытался встать. Ему это почти удалось, да вот только снова маленькие манипуляторы уцепились в его броню, не пуская. Оптимус активировал оптику – зареванные малыши искали поддержки у единственного меха, который их опекал… и который был убийцей их создателей! Сцепив дентопластины, Оптимус сел обратно и включил вокалайзер.
- Тшшшш… тшшш… не плачьте… не надо… - успокаивал он жавшихся к нему спарков, чувствуя, как с каждым кликом нарастает желание исступленно биться головой об стену. Автоботы всегда считали десептиконов жестокими! А разве не они их такими делали? Разве осиротевшие спарки могли, формировавшиеся в энергоголоде и ненависти могли стать другими? Разве могли простить убийц своих создателей? Разве они могли взрастать в любви, когда кругом деактивировали друг друга за кубик энергона? Перед Оптимусом словно начала вырастать бездна – бездна страданий, непонимания, мести, ненависти и отчаяния… Мира не будет среди механоидов, пока ее не наполнить раскаянием!
Тяжелый вздох вырвался из его вент-систем и он прижал ближе к себе маленьких мехов. Может быть, когда-нибудь, когда они узнают все, им захочется его деактивировать… Ну что ж, такова судьба, Прайм только молил о том, чтоб к тому времени они были достаточно взрослыми, чтобы не повредить себе психосвязи убийством.
***
Научившись справляться с трансформацией, Брэйкаут и Мунсайд начали шалить по полной. По мере того, как они формировались, они становились все более похожими на своих создателей, только в более ранней и симпатичной их версии. Также много чего они переняли от них и в характере – Мунсайд вечно рвался на подвиги, а Брэйкаут продолжал трощить все подряд.
Они формировались быстро, даже несмотря на хроническую нехватку энергии. Через несколько декад они уже во всю рвались помогать Оптимусу в добыче топлива, но он пока не спешил знакомить их с внешним миром. Здесь, в ледяной глуши, был словно затерян кусочек Кибертрона – прежнего, мирного, спокойного… Братья формировали прошивку на истинных кибертронских ценностях, превращаясь в благородных и смелых мехов. Они с трепетом относились к своему воспитателю, прекрасно видя, как автобот жертвует многим ради их безопасности, сохранности и сытости. Они, может и не до конца понимали причины такой слепой преданности им, но были до глубины искры ему благодарны. Он научил их жить в мире, несмотря на то, что они были очень разными. Воспитать десептикона и автобота как братьев было истинным подвигом, требующим много терпения, стараний и любви. Но, как сказала когда-то Матрица Лидерства – в Праймы выбирают не просто так. Оптимусу удалось совершить чудо – Брэйкаут и Мунсайд искры друг в друге не чаяли, хоть и ругались почти каждый цикл.
Их споры и драки часто начинались из-за пустяка и, по сути, были ни чем иным, как ребячеством – стоило Оптимусу строго растащить их в разные углы, как они тут же мирились.
Но вот настало время, когда автоботу уже начало не хватать сил, чтобы разнять их, так как юные мехи стремительно наращивали размер и мощность.
Когда вчерашние спарки доросли до наплечников Оптимуса, он разрешил им дальние прогулки, но под пристальным присмотром.
Мунсайд залихватски колесил по трасам, выбрав себе в трансформу, как того и ожидал Оптимус, красную машину спасательной службы. Он иногда мог промчаться без остановки несколько миль, забыв о всем на свете, но всегда возвращался в их укрытие. Какой-то непонятный страх перед белковыми накрепко засел у него в процессоре и он всячески избегал контакта с ними.
Брэйкауту же пришлось тяжелее. Абсолютно не желая выбирать себе колесную трансформу, он все не мог подстроить конфигурацию под самолеты белковых, будучи слишком тяжеловесным для них. В конце концов, он налил топливом и трансформировался в звездолет, рассекая им по ночному небу. Ему даже нравилось, как белковые букашки внизу с воплями разбегались, завидев столь солидный летающий объект над городом. Но пускать в ход плазмомет он не спешил – Оптимус сумел привить ему понятия морали и сдержанности.
В один прекрасный день матрица лидерства снова скромно дала о себе знать, заставив своего хранителя зашипеть от боли.
«Оптимус… им пора узнать все… Они имеют право».
Автобот медленно осел на пол, держась за грудные пластины.
- Они еще слишком… юны… - прошептал он, мотая головой.
«Юны для чего? Для правды?» - спросил строгий голос внутри.
- Нет… для…для убийства… - простонал в ответ Оптимус. Он прекрасно знал, чем все это может закончится и боялся, чтобы Мунсайд и Брэйкаут не натворили роковых ошибок.
«Почему ты думаешь, что они не простят тебя?» - удивилась Матрица.
- Я бы не простил… - устало сказал автобот и измученно откинулся к стене.
Матрица промолчала в ответ.
Вот, накалякала третью главу... там должно быть еще окончание (4тая) и предистория (2я), в которой многое обьясняется (и есть слэээш!!)... да... и блин - фантазия безудержна, наверно будет еще 5тая... но еще не решено.
Первую уже поместила на фэст, но эту пока оставлю у себя, так как хочется выкладывать по порядку
))кому интересно - сюда. Праймофилам как всегда, будет тяжело. Присутсвуют два ОСа... но симпотишных.
Огромные, сверкающие на северном солнце глыбы льда медленно проплывали мимо, иногда загораживая собой почти всю линию горизонта. Только эта первозданная, монументальная картина совершенно не волновала двух мехов, споривших на берегу ледовитого океана. Они громко кричали, мигая оптикой и бурно махали манипуляторами, совершенно не обращая внимания на раскинувшуюся вокруг них белоснежную красоту. На вид они были еще не до конца сформировавшимися механоидами, но достаточно крепкими, чтобы набить друг другу лицевые пластины. Долго думать над предметом их спора не приходилось – сбоку лежал перевернутый человеческий снегоход, вокруг которого по снегу разлилась лужа бензина. Очевидно, обоих мехов очень заинтересовала эта штуковина и делиться ней друг с другом они не собирались.
Тут, заорав на дикой ноте, они все-таки не удержали свой юный пыл и бросились в драку. Короткая схватка закончилась так же неожиданно, как и началась – шустрыми прыжками они снова оказались на безопасной дистанции друг от друга. На еще не потертой, гладкой и сверкающей на тусклом солнце броне не было заметно следов повреждений – мехи не сумели друг друга задеть. На миг тонкие, еще совсем хрупкие черты их лицевых пластин озарили довольные улыбки. Но перемирие длилось не долго – громко хохоча, механоид с яркой ало-черной броней активировал лазерный клинок и ловко прокрутил им несколько полных оборотов перед носом у соперника.
- Готовь себе новые заклепки ставить на броню, Брэйк! – смеясь, прокричал он и сделал выпад вперед.
Его противник, серебряно-серый мех с яростно пылавшей оптикой, все же успел увернуться от клинка, быстро отпрянув в сторону. Он отскочил на шаг и зловеще зарычал вокодером.
- Ты сам нарвался, Мун!!! – рявкнул он и взмахнул одним манипулятором. Тут же плоскости на нем задвигались и конечность превратилась во внушительного вида плазмомет.
- Напугал тостер хлопушкой! – засмеялся красно-черный и снова замахнулся клинком.
За миг раздалось гудение плазмы и в его сторону полетел довольно сильный залп. Он бы мог порядочно повредить блестевшую на солнце алыми искорками броню соперника, но тот внезапно развернулся другим боком и выставил навстречу заряду левый манипулятор. За секунду до столкновения он трансформировался в продолговатый щит и залп с силой разбился о него. Не выдержав столкновения с плазмой, мех потерял равновесие и упал на одно колено, злобно зашипев на своего оппонента. Тот озорно сверкнул оптикой и весело расхохотался, тыча манипулятором в поверженного врага.
- Я сейчас тебе заткну вокалайзер! – зарычал обладатель клинка, и, лихо вскочив, снова бросился в атаку.
Но на этот раз его перехватили поперек пояса и оттащили в сторону, резко поставив на снег.
- Мунсайд!!! Брэйкаут!!! Я что вам говорил???!!! – раздался голос сверху и оба меха виновато потупили взгляд.
Перед ними стоял большой сине-красный мех с одним манипулятором, которому они еле доставали до пояса, а возле него лежала залапанная мазутом огромная канистра с топливом.
- Я же просил сидеть спокойно, пока я не вернусь! – низким баритоном прогудел он, подхватывая канистру за край.
Мунсайд и Брэйкаут подняли на него оптику и виновато затоптались на месте. Они казались такими хрупкими по сравнению с большим мехом, хотя и выглядели довольно крупными для своей стадии формирования.
- Прости, Оптимус… - проговорили они хором. - Мы нашли снегоход…
- …а Мун не хотел его отдавать! – тут же продолжил серо-серебрянный, тыкнув пальцем в сторону бывшего противника.
Тот натопорщил острые антеннки на шлеме и сузил оптосенсоры.
- А чего я тебе должен его отдавать? Ты и так все ломаешь! Все валяешь и трощишь! Не умеешь пользоваться плазмометом – не активируй!
Этот самый плазмомет моментально взмыл вверх, направившись на ало-красный шлем.
- Стоп! – снова прервал дискуссию Оптимус. – Сколько вас учить, что нельзя вопрос решать дракой?! Вы – браться по прошивке и должны делиться друг с другом. И уж тем более, не пристало истинным Кибертронцам затеивать драку из-за каждого пустяка!
Малыши снова посмотрели на большого меха и шморгнули вентиляторами. Потом, слегка улыбнувшись, протянули друг другу манипуляторы в знак примирения.
- Вот и молодцы. Зрелый трансформер никогда не будет попусту активировать пушки. – тихо проговорил Оптимус и покатил цистерну в сторону небольшого грота позади них, напоминавшего заброшенный стратегический объект.
Два мелких меха, запрыгав по снегу, весело последовали за ним, напрочь отбросив прежнюю вражду.
- А что ты принес? – затараторил Мунсайд, быстро упрятав свой клинок и щит обратно.
- Это топливо? – с интересом проговорил Брэйкаут, помогая закатывать бочку.
- Да, Брэйк… это топливо – согласился Оптимус и одобрительно похлопал его по серебряному наплечнику. - Только, боюсь, тебе опять оно не понравиться на вкус… это для колесных моделей… трудно в этих местах раздобыть авиационное.
Серебристый мех грустно опустил голову, но все же продолжая катить бочку. К нему присоединился брат, помогая доставить топливо в их убежище и вскоре они вошли в продолговатый невысокий грот с гладкими металлическими стенами. Помещение было не очень большим, но от него тянулось еще несколько таких же, соединенных тоннелем. В конце он упирался в ледяную пещеру, подпертую несколькими колоннами. Судя по всему все это сооружение было когда-то засекреченным военным объектом белковых, скорее всего доком для технических разработок. Но он был заброшен давно, так как обшитые металлом стены успели изрядно проржаветь, разбросанная повсюду техника развалиться от старости. Именно сюда Оптимус привез двух маленьких спарков в тот день. Он не стал идти к своим, а уж тем более, к людям, так как считал необходимым воспитать этих малышей строго по Кибертронским обычаям. Так ему велела Матрица Лидерства и ставить под сомнения ее приказы он больше не посмел. Здешние широты были мало обитаемы и хорошо подходили для этой задачи, к тому же автобот искренне надеялся, что вечная мерзлота хоть немного сможет остудить его плавившуюся внутри искру. Если кто-то думает, что после спасения спарков его состояние улучшилось, то сильно ошибается – автобот еле помнил, как нашел в себе силы добраться с ними сюда. Да, холод немного ослабил дикую боль внутри, но это было незначительным облегчением, так как приходилось перенапрягать системы в поисках энергии для спарков – о себе Оптимус думал в последнюю очередь. Эти два небольших металлических комочка стали смыслом его функционирования и он, выбросив все лишнее из процессора в дальние сектора памяти, шел на все ради их выживания. Сначала он грабил обсерватории, потом мотался в поисках электростанций, а еще позже – подрабатывал перевозками в обмен на топливо или электроэнергию. В его плачевном техническом состоянии это было очень изнурительно, и часто, вернувшись с «питанием» для малышей, автобот бессильно валился на снег, в надежде найти в себе хоть немного резервов для следующего похода. Но спарки всегда делились с ним запасами, сколько бы их не было. Они порой голодали, но оставляли большую часть для своего опекуна. Видимо, они были привыкшими к постоянной нехватке энергии. Это заставляло процессор Оптимуса слетать с катушек – ведь они так рьяно гоняли когда-то десептиконов с заправок и электростанций, даже не думая, что они могли добывать энергию не только для себя! Еще одно доказательство тупой самоуверенности автоботов! Из-за них страдали невинные, беззащитные существа, чудом выжившие в пустыне. Процессор Оптимуса прошел такую кардинальную трансформацию за этот период, что, встретив себя прежнего, он, наверное бы вырвал у него искру и растоптал без тени сожаления.
Докатив бочку в центральный блок, он перекинул ее на днище и подключил к дозатору. Потом достал небольшие контейнеры и вручил их юным мехам.
- Подзаряжайтесь. – Ласково проговорил он и направился в темноту тоннеля.
- Оптимус, а ты? – залепетали спарки.
- Я… я сейчас вернусь… - с трудом проговорил он и скрылся в темном проеме.
Он часто прятался в ледяной пещере во время резких обострений боли и накатывающих сбоев системы, так как не хотел пугать этим маленьких созданий. Закрывшись в ледяной ловушке он, отключив вокалайзер, чтобы не орать на всю мощность, метался по ней от боли, огня и ошибок в процессоре. Он бился шлемом о лед, валялся на полу и беззвучно кричал, прижимая манипулятор к камере искры. Да, он несколько раз пытался остудить ее, открыв сегменты, но оттуда вырывался такой сильный жар, что вековые льды тут же начинали плавиться, а все, что могло гореть возле него, тут же воспламенялось. Это становилось опасным, поэтому он оставил эту затею, боясь устроить масштабный пожар или спровоцировать обвал ледника.
Вот и сейчас Оптимус лежал на снегу, прижимаясь всем корпусом к желанному холоду, мотая головой в иступленном припадке от невыносимой боли. Совсем потускневшая голубая оптика мерцала со сбоями, а куллеры прерывисто перегоняли ледяной воздух. Он даже кричал, но этого никто не слышал, так как вокалайзер был как всегда, отключен. Помехи застилали все сенсоры и датчики – окружающий мир на эти минуты переставал для него существовать. Перед оптикой вставали призрачные картины прошлого, безжалостно выхваченные с блоков памяти, которые Оптимус поклялся себе не забывать никогда.
Из жестокого калейдоскопа боли его вдруг выхватили маленькие, но цепкие манипуляторы, обхватившие его шлем.
- Оптимус, что с тобой? – услышал он такой знакомый голос над собой с оттенком испуга.
- Тебе больно? – перебил его второй, не менее взволнованный.
Очевидно, они таки пошли за ним в этот раз. Вот непоседы! Автобот из последних сил попытался настроить оптику и перед ним вырисовалось два силуэта – ало-черный и серебристо-серый. Если бы не мелкие габариты корпусов и не полированные сегменты юных лицевых пластин, он бы их легко мог спутать с двумя другими мехами, пришедшими за ним с Небытия. От этого искра защемила еще больше – они были так похожи на своих создателей, что порой Оптимусу становилось страшно. Конечно он знал, что при передачи части ID протоформам, передаются и характеристики, но чтобы настолько точно, этого он не знал. Впрочем, данный метод создания спарков был мало знаком Оптимусу, так что многое теперь его удивляло.
С некоторым трудом голубая оптика сфокусировалась, чтобы изображение приобрело должную четкость и призраки из прошлого рассеялись, являя ей двух юных мехов, склонившихся над ним.
Оптимус включил вокалайзер и из него вырвался короткий сдавленный стон.
- Что? Что случилось? – снова забеспокоились мелкие мехи, пытаясь приподнять лежащего автобота.
- Ничего, моя искорка… - срывающимся голосом проговорил он и погладил манипулятором ярко-алый шлем, обеспокоенно прислушивавшегося к его куллерам.
- Но тебе же больно! – с нескрываемым уже страхом проговорил второй спарк и притронулся ладонью к раскаленной броне автобота. В ледяном воздухе четко вырисовывались струйки жара, идущего от него. Только коснувшись, серебристый манипулятор был быстро отдергнут от пылающих пластин и потерт вторым – еще слишком тонкая броня была очень чувствительна к таким температурам.
- Оптимус… ты… ты горишь… - в растерянности прошептал Брэйкаут и в его округленной оптике алыми точечками начала отсвечиваться паника.
- Не бойся… - откашлявшись вокалайзером, прохрипел в ответ автобот. – Так надо… Все хорошо, мои искорки…
Он с трудом выдохнул вент-системой и в очередной раз подтвердивши, что носителем Матрицы были только лучшие воины, он улыбнулся.
Юные мехи немного успокоились, но оставлять своего опекуна не собирались.
- Мы останемся здесь.
- С тобой!
Оптимус снова улыбнулся, хотя это стоило ему всей выдержки.
- Хорошо… оставайтесь. – Проговорил он в полмощности вокалайзера. – Только… Вы подзарядились?
- Да, конечно… - почти хором закивали шлемами спарки.
- Ай-яй-яй… - пожурил их за антеннки Оптимус – бессовестные врунишки! Ладно… потом самолично проконтролирую!
Два мелких меха растерянно заулыбались, а потом боязно прижались к броне своего опекуна, боясь, чтобы с ним ничего не случилось.
Всего на какую-то жалкую земную секунду, на один ничтожный миг сводившая с процессора боль в искре отпустила его и Оптимус не смог удержать омыватель, понимая, что только сейчас начал познавать счастье по-настоящему.
Шли местные недели, месяцы, сезоны… Раздобыв несколько поломанных генераторов, автобот сумел соорудить кое-какой источник энергии. Конечно, этого было мало, но все же очень помогало ему в добычи питания для малышей.
Мунсайда и Брэйкаута он воспитывал по той системе, которая действовала на Кибертроне еще до войны. Они должны были сформироваться на старых законах и обычаях, чтобы потом восстановить мир среди их вида. Особенно щепетильно за этим процессом следила Матрица Лидерства. Хотя она теперь очень редко разговаривала с Праймом, так как на ней отже сильно отбывалось плачевное состояние Хранителя, но все же ее порывы и бессловесные приказы Оптимус чувствовал довольно часто. Стоило ему сделать что-то не так и Матрица, как страж Вселенской Справедливости тут же давала о себе знать неприятными импульсами в измученную искру автобота. Оптимус же сносил все стоически, с удивлением наблюдая, как изменился его внутренний мир и приоритеты.
- А где ты берешь топливо? – поинтересовался однажды Брэйкаут у своего опекуна.
- У белковых. На обмен или за работу. – Спокойно ответил тот.
Оптика серебристого меха округлилась.
- И ты не боишься?
- Кого? – удивился Оптимус.
- Белковых… Их так много…
Автобот улыбнулся и положил манипулятор на маленький наплечник спарка.
- Люди не такие уж плохие, как тебе каж…
Но тут его вокалайзер сорвался на шипение, так как невидимая тонкая игла проколола искру насквозь. На миг отключилась оптика и пошли помехи в радиоэфире, но вскоре все восстановилось. Оптимус помотал головой, рассеивая туман нахлынувших ошибок, и озадаченно посмотрел на маленького механоида, все еще удивленно пялящего на него алую оптику в ожидании ответа. На миг он представил себе, как могут встретить этого несформированного десептиконского механоида военные подразделения белковых и нейросетью пробежали сотни мелких искорок.
- Да, Брэйкаут… пожалуй, тебе лучше самому когда-нибудь составить мнение о человечестве… а пока тебе действительно рановато встречаться с ними.
Куллеры автобота выдали печальный вздох - ему и самому еще нужно было еще во многом разобраться.
Тем не менее, руководствуясь порой очень болезненными подсказками Матрицы, он продолжал обучать малышей, ознакомляя их со всеми данными из своих банков памяти, и не раз выводя изображения родной планеты, городов, правителей, битв.
Также он проектировал им файлы из Истории Кибертрона, рассказывал основные правила существования трансформеров, и восстанавливал в памяти древние обычаи, так небрежно заброшенные во время войны. Спарки все это воспринимали с широко расширенной оптикой и открытыми ртами – им нравилось изучать свою культуру, словно это было заложено в их прошивку.
- Это наша планета? – спросил Мунсайд, водя манипулятором по голографической проекции металлического гиганта.
- Да, это Кибертрон. – Ответил Оптимус и тут же появились экранчики с мелькающими данными о планете.
- Вот бы ее увидеть когда-нибудь… - заворожено сказал спарк, переписывая все в свои базы данных.
Сине-красный автобот грустно опустил голову.
- Она… уничтожена. – Совсем тихо проговорил он, словно боясь собственного вокалайзера.
- Как? Мы… мы никогда не сможем… не сможем вернуться… домой? – промямлил Мунсайд, явно готовясь заплакать.
Оптимус молчал. Молчал и смотрел в ледяной пол. Поднять сейчас взгляд на заплаканную оптику Мунсайда было выше его сил. «Домой»… Выросший на чужой планете малыш не забыл о родном доме… Как теперь рассказать ему обо всем? Как признаться, что именно он лишил их этого дома? Что из-за его упрямства они чуть не погибли от энегродефицита в пустыне? Голубая оптика потускнела еще больше и тут масла в огонь подлил Брэйкаут.
- Оптимус, а кто это? – спросил он, тыча манипулятором в одно из изображений. – Здорово на Мунсайда похож…
Даже смотреть не надо было, чтобы узнать, на кого показывает спарк.
- Это один из ваших создателей… - грустно пробубнил Оптимус, отводя оптику в сторону. Внутри снова катастрофически начала нарастать температура.
- Сентинел Прайм… - прочитал вслух Брэйкаут.
Мунсайд быстро пододвинулся к нему и начал заинтересованно рассматривать размашистую фигуру красно-черного меха, властно державшего мерцающий лазерный клинок.
- Сентинел Прайм… - тихо повторил Оптимус, со всех сил надеясь, что у него сейчас не начнется очередной припадок боли.
- А кто второй? – повернули к нему шлемики малыши.
Автобот, казалось, не сразу услышал вопрос.
- Что?
- Ну, ты сказал – «один из ваших создателей»… а кто второй? – повторил Брэйкаут.
Оптимус молча вывел картинку на передний план. На ней мощный серебристый мех яростно бежал вперед и жестом командовал своему отряду следовать за ним.
- Мегатрон. – прочитал идентификацию Брэйкаут и на секунду замер, рассматривая десептикона.
- Красивый… - выдал Мунсайд, снова пододвинувшись к брату.
Автобот поднял взгляд на картинку – в таком плане он никогда не рассматривал своего заклятого противника. Его оптика скользнула по серебристой фигуре на изображении. Да, по правде сказать, в Кибертронской форме Мегатрон по эстетическим меркам трансформеров был очень даже симпатичным – особая аэродинамика корпуса, сверкающая полированная броня, мощная пропорциональная сборка. Можно было уверенно назвать его красавцем. Оптимус не знал, что конкретно связывало Сентинела с ним, но что бы это ни было, он начинал его понимать – уж очень тяжело было пройти мимо такого десептикона.
Подпрограмно бывший лидер автоботов потянулся манипулятором к голограмме, пытаясь дотронуться к серебристому меху на ней. Но тут его жестоко прервал вопрос Брэйкаута:
- А что с ними случилось? Почему наши создатели нас бросили в пустыне?
Вест сине-красный корпус резко вздрогнул. Он давно боялся этого вопроса и мысленно молил Праймаса отстрочить этот разговор на дольше – чтобы спарки успели окрепнуть и могли сами о себе позаботиться.
- Их… Они… были деактивированы… - быстро выпалил он, стараясь скрыть дрожь в голосе.
Мунсайд и Брэйкаут дружно скривили лицевые пластины и захныкали. Их ярко пылающие, словно искорки, оптосенсоры не отрываясь смотрели на изображения двух мехов, пытаясь скопировать их в свою память в точности до микрона.
Оптимус почувствовал, как его снова накрывает волна дикой боли и отвернулся. Каждая капля омывателя спарков отбивалась резким ударом по его нейросети. Он устало выключил оптику и откинулся к стене, покорно ожидая конца экзекуции. Подумать только, раньше, кромсая и выворачивая десептиконские корпуса он даже не думал о том, что их вот так мог кто-то ждать… в пустыне, дома, в пещере, на базе… От этой мысли автобота начало тошнить, так как разогревшийся в резервуарах энергон стал закипать. Он тихо застонал и попытался встать. Ему это почти удалось, да вот только снова маленькие манипуляторы уцепились в его броню, не пуская. Оптимус активировал оптику – зареванные малыши искали поддержки у единственного меха, который их опекал… и который был убийцей их создателей! Сцепив дентопластины, Оптимус сел обратно и включил вокалайзер.
- Тшшшш… тшшш… не плачьте… не надо… - успокаивал он жавшихся к нему спарков, чувствуя, как с каждым кликом нарастает желание исступленно биться головой об стену. Автоботы всегда считали десептиконов жестокими! А разве не они их такими делали? Разве осиротевшие спарки могли, формировавшиеся в энергоголоде и ненависти могли стать другими? Разве могли простить убийц своих создателей? Разве они могли взрастать в любви, когда кругом деактивировали друг друга за кубик энергона? Перед Оптимусом словно начала вырастать бездна – бездна страданий, непонимания, мести, ненависти и отчаяния… Мира не будет среди механоидов, пока ее не наполнить раскаянием!
Тяжелый вздох вырвался из его вент-систем и он прижал ближе к себе маленьких мехов. Может быть, когда-нибудь, когда они узнают все, им захочется его деактивировать… Ну что ж, такова судьба, Прайм только молил о том, чтоб к тому времени они были достаточно взрослыми, чтобы не повредить себе психосвязи убийством.
***
Научившись справляться с трансформацией, Брэйкаут и Мунсайд начали шалить по полной. По мере того, как они формировались, они становились все более похожими на своих создателей, только в более ранней и симпатичной их версии. Также много чего они переняли от них и в характере – Мунсайд вечно рвался на подвиги, а Брэйкаут продолжал трощить все подряд.
Они формировались быстро, даже несмотря на хроническую нехватку энергии. Через несколько декад они уже во всю рвались помогать Оптимусу в добыче топлива, но он пока не спешил знакомить их с внешним миром. Здесь, в ледяной глуши, был словно затерян кусочек Кибертрона – прежнего, мирного, спокойного… Братья формировали прошивку на истинных кибертронских ценностях, превращаясь в благородных и смелых мехов. Они с трепетом относились к своему воспитателю, прекрасно видя, как автобот жертвует многим ради их безопасности, сохранности и сытости. Они, может и не до конца понимали причины такой слепой преданности им, но были до глубины искры ему благодарны. Он научил их жить в мире, несмотря на то, что они были очень разными. Воспитать десептикона и автобота как братьев было истинным подвигом, требующим много терпения, стараний и любви. Но, как сказала когда-то Матрица Лидерства – в Праймы выбирают не просто так. Оптимусу удалось совершить чудо – Брэйкаут и Мунсайд искры друг в друге не чаяли, хоть и ругались почти каждый цикл.
Их споры и драки часто начинались из-за пустяка и, по сути, были ни чем иным, как ребячеством – стоило Оптимусу строго растащить их в разные углы, как они тут же мирились.
Но вот настало время, когда автоботу уже начало не хватать сил, чтобы разнять их, так как юные мехи стремительно наращивали размер и мощность.
Когда вчерашние спарки доросли до наплечников Оптимуса, он разрешил им дальние прогулки, но под пристальным присмотром.
Мунсайд залихватски колесил по трасам, выбрав себе в трансформу, как того и ожидал Оптимус, красную машину спасательной службы. Он иногда мог промчаться без остановки несколько миль, забыв о всем на свете, но всегда возвращался в их укрытие. Какой-то непонятный страх перед белковыми накрепко засел у него в процессоре и он всячески избегал контакта с ними.
Брэйкауту же пришлось тяжелее. Абсолютно не желая выбирать себе колесную трансформу, он все не мог подстроить конфигурацию под самолеты белковых, будучи слишком тяжеловесным для них. В конце концов, он налил топливом и трансформировался в звездолет, рассекая им по ночному небу. Ему даже нравилось, как белковые букашки внизу с воплями разбегались, завидев столь солидный летающий объект над городом. Но пускать в ход плазмомет он не спешил – Оптимус сумел привить ему понятия морали и сдержанности.
В один прекрасный день матрица лидерства снова скромно дала о себе знать, заставив своего хранителя зашипеть от боли.
«Оптимус… им пора узнать все… Они имеют право».
Автобот медленно осел на пол, держась за грудные пластины.
- Они еще слишком… юны… - прошептал он, мотая головой.
«Юны для чего? Для правды?» - спросил строгий голос внутри.
- Нет… для…для убийства… - простонал в ответ Оптимус. Он прекрасно знал, чем все это может закончится и боялся, чтобы Мунсайд и Брэйкаут не натворили роковых ошибок.
«Почему ты думаешь, что они не простят тебя?» - удивилась Матрица.
- Я бы не простил… - устало сказал автобот и измученно откинулся к стене.
Матрица промолчала в ответ.
@темы: слэш, Transformers, творчество, фанфикшен мой, Трансформеры, впечатления, ТФ-3, R
-
-
08.09.2011 в 13:07